Стихи про Ородрета.

Ханна.

* * *
Артаресто, отчего ты один
Среди спорящей сердито родни
Не берешься ни решать, ни судить,
И глаза твои опущены вниз?

Усмехается надменно родня:
- Незавидное, однако, родство!
Так он скромен, что не можем понять -
То ли есть он, то ли нету его.

- Это верно, что у братьев с сестрой
Королевские и воля, и стать,
Я ж не воин, не мудрец, не герой -
Лишь попробую от них не отстать.

...Что там дальше, ни к чему объяснять -
Черновик, оригинал, перевод...
Столько лет, а все равно не понять -
То ли был он, то ли нету его.

* * *

- Скажи, Артаресто, любезный сын,
Покладистый, словно воск:
Неужто придется тебя просить:
Ступай, догони его?

- Ну что, Ородрет, преданный брат,
Довольно сидеть в тени,
Корону пора возвратить назад –
Найди его – и верни.

- Откликнись на просьбу мою, отец,
И больше не будет просьб:
Чтоб он со мною остался здесь –
Позволь ему строить мост!

…Лучи сплетают наискосок
Два древа – век бы глядел…
- Любимый, да ну его, этот сон,
У нас еще много дел.

Мы потеряли Минас-Тирит

- Земля истерзанная стынет
Под черной наволокой сна.
Мы потеряли Минас-Тирит...
- Но будет новая весна!
- Мне больше не с кем в этом мире
Бродить по будущей весне -
Мы потеряли Минас-Тирит!
- Но мы с тобою на войне:
Мы расставались и платили,
Живя дыханием одним.
Мы потеряли Минас-Тирит,
Но...
- Но я умер вместе с ним.

* * *

Лепного потолка слепая белизна,
Бессонница, холодная, как смерть.
О, если бы уснуть. О, если бы узнать,
Что мы с тобой увидимся во сне!

Что мы с тобой, как встарь, останемся вдвоем,
Затеем разговоры ввечеру.
Я снова растворюсь в сиянии твоем,
Согреюсь в нем, усну - или умру.

* * *

Теша собственную гордость,
Отправляясь в гребеня,
Брат мой Финрод этот город
Оставляет на меня.

И тоска меня настигнет,
И уложит наповал:
Точно так же Минас-Тирит
Он когда-то отдавал.

Не обидно и не страшно -
Что поделаешь - семья:
Он заваривает кашу,
А расхлебываю - я.

...Долгом заживо изжеван -
Эк он нас по одному -
Я, разбитый и сожженный,
Все равно вернусь к нему.

* * *

Ородрет сгорбился у трона,
Лицо руками закрывая,
Когда проклятая корона
Зашевелилась, как живая,

И вмиг серебряные змеи
Обвили тонкие запястья,
и он глядит в недоуменье
На их раскрывшиеся пасти.

- Не удержать твоих сокровищ, -
Шипит свернувшаяся слева,
- Не сохранишь, а похоронишь
Свое нежданное наследство!

- И на тебя найдется смертный, -
Шипит свернувшаяся справа,
- И станет гибель незаметна,
А поражение - бесславно.

Но сыновья иного дома
Не жалуются на усталость -
Отдай же власть свою другому,
Отдай, и сразу легче станет!

Вскочил, распугивая криком
Сбывающийся бред полночный,
И видит, озираясь дико,
Как уползают дыма клочья,

Молчит венец из змей сплетенных,
По потолку гуляют тени,
И пусто в зале полутемном,
И на душе - сплошная темень.

Как верится в дурные вести!
Как душно этой ночью длинной!
И зачарованные свечи
Горят в чертоге Куруфина.

* * *

"Про нас напишут,
Как мы коней пустили вскачь..."
Ронья

Скажи пожалуйста, ушли! Вернее, убежали,
На север или на восток дорогою пыля,
И если снова задушу непрошеную жалость,
То я, наверное, смогу сойти за короля.

Всего-то - рявкнуть пару раз, скроить попроще морду
И удержать ненужный смех, хоть с видимым трудом,
И вот, забывши о былом, решительные нолдор
"Долой предателей!" - орут и: "Славься, Третий Дом!"

... Ну что, братишка, ты опять меня оберегаешь,
Опять укрыться не даешь в отчаяньи моем?
Одна закончена война, и начата другая,
И нету времени жалеть оставшихся вдвоем.

* * *

Глупая пословица права -
Не бывает дыма без огня:
Те, что говорили - виноват,
Понимали правильно меня.

Каюсь. Признаю, что проиграл.
Энная попытка не зачлась.
Правы только мертвые, сестра,
Выживать - ошибка или блажь.

Так что не сиди со мной вдвоем
И напрасно в облике моем
Не ищи ушедшего во тьму:
Я ли сторож брату моему?

Финроду

Я, твое туманное отраженье,
Вкривь и вкось судьбу твою повторяю:
Потерял любовь, проиграл сраженье,
Безрассудно смертному доверяю -

Тот хотел уйти, а другой остался,
Тот умел любить, а другой не может...
Время, как вода, пролилось сквозь пальцы,
Не дает забыть и обиды множит.

Иногда я смею мечтать о большем,
Да и то, наверно, хвалиться нечем:
Чем они явились для нас с тобою?
Тот - разлукой, другой - ожиданьем встречи

* * *

Мой родич остроумен и речист,
И если он заводит разговор,
То, кажется, способен приручить
Любого, услыхавшего его.

Искусней и смекалистее всех,
И, хоть собой не сказочно хорош,
Посмотришь, как идет ему доспех –
Ну, право слово, глаз не оторвешь!

И кажется ему – еще чуть-чуть,
И я Нарготронд уступлю за так.
А я молчу. Скучаю и молчу –
Я, как известно, спорить не мастак.

И мне плевать на злое торжество,
На слухи и обидные слова,
И даже трон не значит ничего,
Одна любовь – не странно ли? – жива.

Я знаю, что придет и мой черед,
Что путь мой оборвется, искажен,
Но не враждой – я знаю наперед -
Одной любовью буду я сражен.

…И пасмурное утро настает,
И серый дождь склоняется над ним,
И этот город снова предает
Того, кем был основан и храним.

Манифест

Я приму неизбежность потерь,
Я приму неизменность забот,
Одиночество каменных стен
Я приму - и останусь собой.

Даже тех, кто уронит, смеясь,
За спиной: "Разве он - государь?" -
Принимаю. Ведь это не я,
Это боль моя молит - отдай!

Заклинает: скажи - не могу!
И сказал бы, да видел во сне:
Мой отец на другом берегу
Вспоминает сейчас обо мне.

* * *

"Объясни же, отец, отчего мне ночами не спится,
Что за злая досада сжигает меня среди дня?
Что творится со мной, как могла я в другого влюбиться?
Он ведь смертный, и он никогда не полюбит меня!"

Но Ородрет опять не откликнется, не обернется,
Он глядится в огонь, но кого он там видит в огне?
И она упрекнет: "Вот и матушка к нам не вернется,
А была бы жива, помогла бы, наверное, мне."

Даже в жарко натопленном зале он вздрогнет невольно,
Головой покачает и скажет: "Не надо о ней..."
И прошепчет она: "Почему? Неужели так больно?"
Он поднимет глаза и ответит: "Бывает больней."

Гвиндор - Ородрету

1.
- Государь мой Ородрет! Уже наступает зима,
А проклятые слухи нелепее день ото дня:
Говорят, от любви и обиды схожу я с ума,
А еще говорят, что в плену подменили меня.

Я же верил, что спасся, я верил, что выбрался, но
Как пытаюсь припомнить - и кругом идет голова:
Неужели расчислено, слажено и решено
Было всё - даже это признанье и эти слова?

Неужели напрасно я вытерпел пытки и плен
И вернулся сюда на погибель тебе или ей?..
И склонится Ородрет, его поднимая с колен,
И согреет холодные пальцы в ладони своей,

И негромко промолвит:
- Не верю. А если и так,
Значит, прятаться незачем. Смерти же я не боюсь.
...И зима на пороге Нарготронда - именно та,
Что ответа не даст - но позволит погибнуть в бою.

2.
Государь мой Ородрет! Я знаю, о чем ты скажешь,
И тем более знаю, о чем ты сказать не сможешь.
Я и сам промолчу, я тебе не напомню даже,
Как вчера ты сказал, что ушел бы со мною тоже.

Я и сам поклянусь, что не встану под их знамена,
Эта рана болит и у тех, кто идет со мною,
Не напрасно вчера я прощенья просил у мертвых,
Что вину перед ними иной заменил виною.

Вот она – не простит, вот она – объяснит, как должно,
Я и сам бы поверил, да времени маловато.
Не смотри на меня! Вот вернусь, и тогда продолжим
Наши вечные споры о правых и виноватых.

3.
Государь мой Ородрет! Последний закат
Полосою песок облизал...
Если он обо мне ничего не солгал,
То и правды-то всей не сказал.

Нет бы нам догадаться, какая фигня
Между ложью и правдой лежит:
Он вчера говорил, что не любит меня,
А сегодня - что незачем жить.

Да и время ли нам толковать о любви -
Вот о смерти - легко и на "ты"...
Отчего же осеннее небо твои-
ми глазами глядит с высоты?

* * *

Извини, объяснений не будет,
Оправданий бессмысленных – тоже.
Мне без разницы, кто меня судит,
И какие проступки тасует
И какую нелепицу сложит.

Не вини чародейство и морок –
Не тверди – виноваты другие:
Видишь, прячется в каменных норах
Равнодушьем пропитанный город,
Обреченный судьбою на гибель?

Продолжать эти тихие игры
Я не вижу достойной причины.
Наше время кончается, Гвиндор.
Лучше выбрать – хоть что-нибудь выбрать! –
Вместо жалкого «так получилось».

* * *

- Сбрось свою гордость в текучие воды реки,
Вспомни, что кровью повязан строитель моста,
Не дозовешься, надежде своей вопреки,
В час, когда черное лихо проломит врата.

Что же ты медлишь? Небесный шатается свод,
Серые кони бредут, увязая в песке,
Ржавою тиной забиты источники вод,
Горькие звезды висят на одном волоске!

- Темные речи посланцев смущают мой слух,
Бьется у самого горла речная вода...
Я ж, недостойный, стою и считаю до двух,
И не взыщите, второго уже не предам.

* * *

Неотвратимо, бесповоротно
В серую реку стечет закат.
О, не оглядывайся, Ородрет,
Ты не отыщешь пути назад!

Светом ли Амана нынче грезить
Тени на бледном лице твоем?
Только мучительно, зло и трезво
Ты отрекаешься от нее.

Этих знамений и этих знаков
Будет довольно твоей душе:
Брось на прощанье: "Идите на х..."
И не оглядывайся уже.

* * *

Бессонница - который год подряд.
Ночей осенних черная отрава.
И жжет незаживающая рана,
И душу разъедает этот яд.

Кого же я зову сегодня: «Брат!»
Откуда эта яростная радость,
Когда с тобой бок о бок, равный с равным,
Стоим у размыкающихся врат?

За гранью сна, безумья или бреда
Нас ждет непоправимая победа,
Последняя дорога никуда,

Где черный меч вознесся для удара,
И два проклятья, точно два пожара,
Сшибутся – и исчезнут навсегда.

Государь наш...

Государь наш Ородрет на быстром коне,
В ослепительно-белой чеканной броне
Из ворот городских выезжает,
И не видит, от мыслей нерадостных слеп,
Как красавица-дочь ему смотрит вослед
И слезами его провожает.

И знамена небесной лазурью горят,
И прославленных витязей грозный отряд
Едет, брови сурово нахмуря,
А по правую руку, и мрачен, и горд,
Не эльфийского, смертного племени лорд -
Государем отмеченный Турин.

Дружно грянут подковы о серый гранит,
И в ответ им холодная сталь загремит,
И откликнется громкое эхо,
И вздохнет государь, и потупит глаза,
Оттого что уже не вернется назад
Ни один, кто на битву уехал.

О, помедли! Постой! На меня оглянись!
Перед боем негоже друг друга винить,
Да и плакать, наверно, негоже.
Но узнаешь к исходу и битвы и дня:
Не на брачное ложе ты отдал меня -
На кровавое смертное ложе!

Король мой лежит убитый

"Там он лежит, на склоне..."
(И. Бродский)

И, голову запрокинув,
Он видит, уже не здесь,
Темнеющую равнину
И ночь об одной звезде.
И войско его, и свита
Оставили одного...

Король мой лежит убитый -
Кто похоронит его?

Знамена покуда вьются,
И клятвы еще не лгут,
Но мертвые остаются,
А выжившие - бегут,
И горькая их обида -
Как будто в лицо плевок.

Король мой лежит убитый -
Кто похоронит его?

Проклятье не переспорит
Ни чудо и ни расчет,
Прости, госудать Ородрет,
И с миром усни, прощен,
Чтоб низкого неба плиты
Сомкнулись над головой.

Король мой лежит убитый -
Кто похоронит его?

* * *

Когда-нибудь я непременно воскресну,
На свет Валинора из Мандоса выйду,
И кисло заметят: смотри - Артаресто!
Все те, кого я пол-эпохи не видел.

Смотри, Артаресто, смотри, примеряя
К неношеной плоти усталую память,
Ты скоро привыкнешь - всего-то вторая,
Да только вернуться - не значит исправить.

Ты скоро поймешь - и покажется пресным
Тягучее лето блаженного края...
- Когда-нибудь я непременно воскресну.
Простите за то, что сейчас - умираю.

* * *

Она забыла про меня,
Пока глядела в зеркала,
Перебирая имена,
Она мое не назвала.

Не оговоркою судьбы -
Она по-своему права -
Обозначает "не любить"
Чужое слово "забывать".

Через запретные моря
Не долетевшее письмо...
Но я-то знаю - не терял,
Я просто отдал все, что мог.